Добро в законе
Развести по понятиям
Благие намерения, прописанные в проекте, — развивать волонтерское движение, поощрять деятельность добровольцев, предоставлять им социальные, коммунальные, налоговые и иные льготы — компенсируются очевидной попыткой бюрократизировать добровольческий процесс.
По задумке авторов должен быть определен уполномоченный орган, «который будет разрабатывать государственную политику в области поддержки и стимулирования добровольческой (волонтерской) деятельности». Пока речь не идет об отдельной структуре, полномочиями планируется наделить один из действующих исполнительных органов власти. Его и обяжут «оказывать содействие в реализации государственных добровольческих (волонтерских) программ и стимулировать на территории РФ добровольческую (волонтерскую) деятельность». Он же будет заниматься регистрацией добровольцев, выпуском личных книжек и ведением общероссийского реестра. Выглядит как учет, контроль и централизованное управление.
Необходимость и своевременность закона «О добровольчестве» авторы объяснили недостаточным нормативно-правовым регулированием деятельности и назревшей необходимостью развести понятия «благотворитель» и «доброволец».
Представители волонтерского движения, напротив, уверены, что существующей правовой базы достаточно для развития инициатив. В том или ином виде добровольческая деятельность описана в Гражданском и Налоговом кодексах, законах о некоммерческих организациях, общественных объединениях, благотворительности, добровольной пожарной охране и ряде других. Помимо этого действует концепция содействия развитию благотворительной деятельности и добровольчества в России и концепция социально-экономического развития страны до 2020 года, где обозначено развитие институтов гражданского общества, включая поддержку благотворительности и волонтерства.
По мнению противников нового закона, достаточно внести ряд изменений в существующие законы, а не создавать новый. Во всяком случае в такой редакции.
Поддержать и поощрить
Один из авторов законопроекта, член комитета Совета Федерации по социальной политике Александр Борисов, в попытке убедить оппонентов сказал: «Я вижу волонтерство как отдельный вид деятельности и надеюсь, что виды волонтерской деятельности будут расширяться. Задача уполномоченного органа — иметь представление, как идут дела. Когда обсуждали проект, в голове мы держали название «закон о стимулировании волонтерской деятельности». Предполагалось, что волонтерством можно заниматься не только от организации, но и в порядке индивидуальной деятельности, и за это в будущем предусматриваются какие-то бонусы и прочее.
Для того чтобы понимать, как обстоят дела с точки зрения этих поощрительных мер, нужен орган, который бы понимал, что есть такие люди, которые занимаются такой деятельностью. Может, это будет орган из уже существующих. Может, омбудсмен, который будет защищать права волонтеров. Я в это верю»
«Мы будем требовать от этого государственного органа создания госполитики в области стимулирования и поддержки, — говорит Валерий Рязанский, председатель комитета Совета Федерации по социальной политике. — Нужны будут финансы — значит, финансы. Нужны будут нематериальные формы поддержки — значит, нематериальные. По цепочке сверху вниз регионы начнут разрабатывать программы поддержки, тем самым давая возможность выделять средства на эти нужды из своих бюджетов. По решению добровольческой организаций может проводиться награждение особо отличившихся добровольцев. Или оказание имущественной и организационно-методической помощи, организация упрощенной электронной регистрации, ведение реестра, организация информационной сети добровольческого волонтерства, размещение в сети реестра добровольческих вакансий. Это что, плохо?»
Прибежать и спасти
Несмотря на то что впервые концепция закона о волонтерстве была представлена еще в апреле 2012 года, многие связывают его появление с летними событиями в Крымске, когда в зону бедствия стали массово прибывать стихийные отряды добровольцев. Возникли проблемы с их размещением, питанием, неподготовленностью, из-за чего волонтеры сами становились порой объектами спасения. Однако когда на радио «Эхо Москвы» Владимиру Пучкову задали вопрос, волонтеры больше мешали или помогали, глава МЧС ответил: «Конечно же поддержка волонтерского движения, профессионалов всегда нужна и актуальна.
Единственное, мы понимаем: если человек не подготовлен работать в опасных для жизни и здоровья условиях, неподготовлен и не имеет специальной технической оснастки, то он должен выполнять соответствующие вспомогательные технологические операции по оказанию помощи людям пожилого возраста, детям, организации доставки гуманитарной помощи. И поверьте, решение многих других задач в зоне ЧС и поддержка волонтеров, сострадание очень важны для тех людей, которые оказались в беде».
Чрезвычайные ситуации скорее исключительные случаи. И то, что произошло в Крымске, скорее все же недоработка организаторов спасательных работ. Ведь можно было ожидать наплыва добровольцев. Почему не организовать единый добровольческий штаб, который бы взял на себя распределение спасательных и других волонтерских работ в зависимости от квалификации и умения волонтера? Что будет, если, не дай бог, аналогичная трагедия случится уже в условиях действия нового закона? Получается, сначала нужно зарегистрироваться в общем реестре добровольцев в централизованном органе, получить книжку, пройти курсы, получить страховку. Возможно, есть в этом рациональное зерно и для работ в опасных зонах должны привлекаться только подготовленные, опытные в таких делах волонтеры. Но зачастую первыми добровольцами становятся местные жители, которые, возможно, никогда и не думали, что им придется этим заниматься.
Купить и выкупить
В основных принципах добровольческой деятельности прописан такой пункт, как «безопасность для своей жизни и жизни окружающих». Но думали ли об этом 600 тыс. ликвидаторов-добровольцев на Чернобыльской АЭС? Или 50 японских добровольцев, оставшихся заливать реакторы «Фукусимы», чтобы не допустить их полной расплавленности и предотвратить катастрофу?
Разве можно добрую волю урегулировать законом?
Вот что сказала знаток мировой практики волонтерства, сербка Бранка, проживающая сейчас в Токио, узнав о российской законодательной инициативе: «Разве добрая воля помочь людям в беде может регулироваться законом? И почему это нужно? В Японии целая армия добровольцев собиралась в районах, пострадавших от цунами. Силы самообороны Японии и волонтеры — вот кто делал сносной жизнь этих бедных людей, которые потеряли все и терпели холод и отсутствие нужнейших продуктов. Я не слышала ни о каких законах, которые бы добровольцам что-то предписывали. Природа частенько устраивает серьезные испытания, и только готовность прибежать на помощь часто спасает».
Именно так: «Разве можно добрую волю урегулировать законом?» — реагируют многие простые люди, не говоря о самих волонтерах. Это как написать закон «О любви», говорят они, и описать: когда любить, кого и почему.
Волонтерская деятельность столь широка, что сам список займет несколько страниц. И значительную ее часть трудно координировать и регулировать централизованно.
Волонтерское движение «Альтернатива» спасло из рабства более 30 человек за четыре успешные операции, проведенные в Дагестане, Москве и Подмосковье. Были и неуспешные, когда пытались найти помощь у правоохранительных органов. Как рассказывает координатор движения Олег Мельников, помешала серьезная коррупционная составляющая. Из-за утечки информации операции срывались. Поэтому в первый раз пришлось справляться своими силами и благодаря помощи местных жителей. Позже получилось найти понимание у дагестанских правоохранителей, которые где-то даже пошли на превышение полномочий, чтобы спасти людей.
Возникает сразу несколько вопросов. Исчезнет ли коррупционная составляющая, когда вступит в силу волонтерский закон? Накажут или поощрят таких волонтеров и сотрудников МВД, превысивших полномочия ради спасения людей?
По рукам и по совести
Прежде чем написать текст законопроекта, авторы изучили международный опыт волонтерства. И законодательства некоторых стран, акцентирует Рязанский, куда жестче нашего.
«Нельзя применять иностранный опыт к российскому! — уверена Ярослава, волонтер с 14-летним стажем. — Многие иностранцы не могут понять, почему мы собираем деньги, например, на поиски донора костного мозга. Во всем мире существует банк таких доноров, а в России его нет. Мы вынуждены искать за границей. Иностранцам не понять, почему волонтеры в России моют палаты, ищут деньги на памперсы и перевязочный материал. У нас слишком много сфер, где нужны волонтеры, тогда как в других странах подобные проблемы решены за счет государства. Но иногда мы даже не можем этого рассказывать, потому что официально у нас этих проблем вроде как не существует. Зачастую нам приходится закрывать глаза на нарушения в больницах, детдомах, чтобы не навредить тем, кому мы помогаем, и тем, кто нас пускает помогать. А появится закон — есть опасения, что перестанут пускать «на законных основаниях», и сотни людей останутся без нашей помощи».
Попытка регулировать одним законом очень разные сферы деятельности добровольцев обычно обречена на неуспех. В лучшем случае мы получим неработающий закон, в худшем — закон будет жестким и существенно ограничит деятельность добровольцев
Глядя на свою маму, волонтером решила стать и дочка Ярославы. Намастерила поделок, нарисовала несколько картинок и с табуреткой отправилась на ближайший рынок. Чтобы собрать деньги на лечение тяжелобольного ребенка, нуждающегося в срочной операции. За несколько дней собрала 200 тыс. руб. Мама узнала случайно, однажды увидев у дочери малиновые от мороза руки
По закону мать могут крепко оштрафовать и поставить вопрос о ненадлежащем надзоре за ребенком. А по совести это история еще одной спасенной жизни.
По закону и по жизни
Однако есть иные мнения в отношении законопроекта. «Будучи лично знаком с деятелями добровольческого движения, знаю, что еще около трех-пяти лет назад некоторые из них выдвигали такую идею, говоря, что им нужен официальный статус волонтера, — поясняетдиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. — Пока нет закона о добровольчестве, никто не знает, кто мы такие. И чтобы не было проблем с правоохранительными органами, с администрациями, чтоб нас не гоняли, нам нужен закон о статусе добровольцев. Вторая причина: защита от стихийного добровольчества, от которого больше вреда, чем пользы.
Яркий пример — Крымск. Казалось бы, такой мощный взрыв эмоций, все собрались и ринулись туда. Но в большом количестве приехали люди, которые не знали, что делать. Появление такого числа энтузиастов, которые ничего не знают и не умеют в зоне бедствия, — это дополнительный риск. Их вообще-то тоже надо где-то размещать, кормить, смотреть, чтобы с ними ничего не произошло, и т.д. Поэтому многие из тех, кто занимается добровольчеством постоянно, говорят: такие добровольцы нам не нужны. Они должны проходить обучение, систему информирования, кто где нужен и как нужно себя вести. Не с целью оттолкнуть людей от добровольчества, ни в коем случае, а с целью их энергию, стремления, альтруизм направить в нужное русло. Потому что даже самое благородное дело можно испортить неумением и непрофессионализмом. Если закон решит эти задачи хотя бы отчасти, тогда он сыграет, если нет — ну что ж, разведем руками в очередной раз»
Волонтеры грустно предполагают, что закон все же в скором времени будет принят и с 2014 года вступит в силу.
…И «добровольно» превратится в «обязательно»
Директор Союза волонтерских организаций и движений Владимир Хромов разъясняет, чего боятся в проекте закона сами волонтеры:
— Авторы законопроекта говорят: волонтерам нужны меры поощрения от государства. Это не так, волонтеры на самом деле в этом не нуждаются. Основополагающим фактором волонтерской деятельности является ее бескорыстный характер. Человек испытывает больше радости от того, что он сделал доброе дело просто так, добровольно и безвозмездно, а не от материального поощрения или одобрения. Многие волонтеры обижаются на попытки их поощрить.Еще одна вещь, которая сильно напрягает, — попытки дать материальные льготы. В законопроекте прописано, что люди могут получить льготы по оплате коммунальных услуг или по налогообложению.
На мой взгляд, это не просто опасная идея, а дискредитация духа волонтерства. Мы все это уже проходили: были организации инвалидов-афганцев, были предприятия, в которых инвалидов более 50%. Эти организации получали налоговые льготы. В одну секунду появились организации, которые липово брали людей на работу, не ведя никакой деятельности, получали льготы по налогообложению. Если ввести льготы для волонтеров, появится большое количество псевдо-НКО, псевдоволонтеров, которые скажут: вот у меня волонтерская книжка, стоит печать — дайте мне льготу. У реальных волонтеров нет запросов на такие меры поощрения.
Или, например, говорят: нужно ввести волонтерские книжки, чтобы там отмечались добрые дела, потом я мог бы показать эти добрые дела работодателю, который умилится и скажет: я беру тебя, а не Васю Иванова, у которого нет такой книжки.
Если волонтер хочет указать в резюме волонтерскую деятельность, он может прийти в свое сообщество — и там ему без проблем дадут такое рекомендательное письмо. Это не является какой-то новацией. Все уже существует.— Вообще сама фраза «книжка волонтера» звучит странно…
— Волонтерство — саморазвивающееся движение, и любое внешнее регулирование на уровне государства — реестр, книжки и т.п. — это все для волонтеров неприятно. В законопроекте говорится о добровольности, но мы знаем: часто в Думу попадает один вариант, а выходит более жесткий, и слово «добровольно» может превратиться на выходе в «обязательно». Это реалии последних двух-трех лет законодательных инициатив по отношению к некоммерческому сектору…
Кроме того, в законопроекте не определена ни форма этого федерального органа, ни порядок его формирования, ни то, как он будет взаимодействовать с волонтерами. Орган, который ничего не знает о волонтерстве, является бюрократической структурой, будет навязывать какие-то свои стандарты, схемы работы? Отчетность, проверка работы, возможно, предложат лицензировать, наказывать. А как же, если будут правовые нормы и границы.
Далее. Попытка регулировать одним законом очень разные сферы деятельности добровольцев обычно обречена на неуспех. В лучшем случае мы получим неработающий закон, в худшем — закон будет жестким и существенно ограничит деятельность добровольцев.
По опыту работы могу сказать: чиновники руководствуются вполне понятной логикой, многое прописывается в подзаконных актах. Но часто нормы подзаконных актов трактуются: «что не разрешено, то запрещено».
В итоге, как всегда, пострадают самые законопослушные организации. Они будут нести издержки по ведению реестров, книжек,иметь в штате людей, которые будут заниматься отчетностью и обеспечивать проверки. Часть волонтеров уйдет в тень, чтобы не связываться с бюрократическими препонами. Можно, в конце концов, не называться добровольцем, можно представиться доброй феей или подружкой-помощницей, как угодно.— Что же плохого в создании единого реестра добровольческих вакансий?— Частично такие вещи уже существуют, и отдельный закон для этого не нужен. У нашего союза есть единый центр привлечения волонтеров. Каждый день к нам приходят люди самых разных профессий, в том числе юристы, маркетологи, со словами «хочу помогать, но не знаю как, не знаю кому». Мы проводим вводную беседу и определяем, где человек может помочь и как. Есть постоянно действующий семинар для потенциальных волонтеров, который дает человеку спектр возможностей, мы предлагаем на выбор оптимальные для него задачи. И для этого нам не нужны грамоты от государства. Люди приходят делать добро — это законно или незаконно? А если закон будет принят, добро будет разделено на законное и незаконное.
— Вы участвовали в заседаниях рабочей группы, обсуждавшей проект. Ваши замечания были учтены, как утверждают авторы законопроекта?— В рабочую группу входило три или четыре некоммерческих волонтерских организации. Но их же тысячи в России! В рамках этой группы обсуждался вопрос, нужен или нет отдельный закон. Никакой здравой аргументации за закон в рамках группы приведено не было. Аргументации против наших предложений тоже не было. В результате группа не смогла выработать единую позицию.
Последняя встреча состоялась в конце декабря с сенатором Александром Борисовым, который пообещал в конце января общественные слушания. А 9 января мы узнали: текст законопроекта без согласования с нами (нам даже не дали с ним ознакомиться) уже отправили на экспертизу в правительство. Без общественных слушаний, без дискуссии в попытке прийти к компромиссу. Хотя часть наших предложений все же учтена: например, не стали вносить обязательность книжек и реестров, против чего мы категорически возражали.
Сейчас рабочая группа реально не действует. Но мы готовы в любом формате встречаться на общественных слушаниях и на профессиональном языке обсуждать цели, задачи, цену вопроса, методы и способы взаимодействии. Пока были встречи только на каких-то дискуссионных площадках в прямых эфирах. Потому что помочь хотел.
В июне 2011 года ВЦИОМ провел исследование, в рамках которого задавался вопрос: «Вы лично в течение последних трех лет (2008–2011 годы) делали или не делали что-либо из перечисленного ниже добровольно и бесплатно (или за символическую плату)?» В списке основных форм добровольчества было предложено: «помогал пострадавшим от стихийных бедствий, катастроф, конфликтов», «участвовал в просветительских беседах, направленных на профилактику наркомании, СПИДа, подростковой преступности, пропаганду здорового образа жизни и пр.», «консультировал по юридическим вопросам, оказывал психологическую помощь», «охранял общественный порядок в составе добровольной дружины/ пожарной команды», «занимался благотворительностью (передал вещи/ деньги и пр.)», «высадил цветы/ газоны/ деревья, благоустроил подъезд/ двор/ улицы», «помогал социально незащищенным категориям граждан (престарелым, беспризорным детям, инвалидам, беженцам и пр.)», «помогал организовывать социально значимые мероприятия (благотворительные концерты, выставки для молодежи, конкурс и пр.)», «помогал бездомным животным, зоопаркам, заповедникам», «участвовал в экологических маршах, убирал мусор и загрязнения».
Пятьдесят процентов ответили, что ничего подобного не делали. Другие 50, то есть каждый второй, сказали, что хотя бы один из этих видов большого списка сами лично хотя бы однажды практиковали.О своих мотивах, побудивших к добровольческой деятельности, люди отвечали так:58% — «хотел быть полезным, помочь нуждающимся»;17% — «для собственного удовольствия, мне нравится это занятие»;14% — «хотел бороться с определенной проблемой».
То есть главным образом люди руководствовались альтруистическими мотивами и не ожидали получить ничего взамен, кроме морального удовлетворения.На вопрос, готовы ли люди сделать что-то добровольно и бескорыстно, 70% ответили положительно: готовы при определенных условиях, то есть если будет создана инфраструктура, если это будет пропагандироваться и будут даны возможности. А вот 30% даже при всех благоприятных условиях ничего такого делать не готовы.
